- У древних славян существовала богиня судьбы и плодородия Мокошь, почитание которой хранилось веками...
- Единственное, что мы знаем из исторических источников о Мокошь - это только ее имя. Информация о собственном...
миф
У древних славян существовала богиня судьбы и плодородия Мокошь, почитание которой хранилось веками после принятия христианства и перешло в обычае, и верования, связанные с культом Параскевы-Пятницы.
историческая реальность
Единственное, что мы знаем из исторических источников о Мокошь - это только ее имя. Информация о собственном образ, функции и место пребывания богини отсутствует.
Неблагодарное это дело разочаровывать читателя, однако миссия исследователя мифологических верований и представлений является именно такой. Нам часто хочется видеть древние обычаи и традиции в настоящем, и, возможно, что-то из этого воспроизвести. Но на самом деле что-то дальше вглубь по этнографические исследования XIX-XX веков не приносит нам желаемой информации. Красноречивым примером является история древней славянской богини Мокоши.
Важно понимать, что не существует ни одного, достаточно полного, и, главное, «нашего внутреннего» источника, которое бы представляло самую языческую традицию, и которое можно было бы признать вполне надежным и адекватным воспроизводимом содержания. Средневековые же письменные источники, созданные уже во времена христианской Руси (преимущественно анонимными авторами - монахами-книжниками), не содержат никакой информации о Мокошь (Мокошь, Макошь) до ее включения в т.н. «Пантеон Владимира». «Пантеон Владимира», согласно летописи, был попыткой создать общий для всех подвластных князю земель языческий пантеон в 980 году. В него входили: Перун, Хорс, Даждьбог, Стрибог, Семаргл, Мокошь. Но шаг этот оказался недолгим и временным решением, потому что в 988-989 годах Владимир Святославович принимает христианство как официальную государственную религию.
Женское божество «Мокошь» известно именно благодаря упоминаниям о пантеон Владимира. Упоминания эти содержатся преимущественно в Лаврентьевской летописном своде «Повести временных лет» и отдельных его списках. Более или менее объективная уверенность в женской природе этого божества основывается на лингвистическом анализе этих упоминаний. Кроме того, Мокошь один раз упоминается в апологетической достопримечательности XII в. «Слово об идолах» - в одном ряду с другими языческими божествами. Других источников о «древнеславянскую богиню Мокошь» - в том числе о ее визуальный образ, функции, места пребывания, почитания, - не существует.
Интерес к славянской мифологии началась с попыток «реконструировать» языческий пантеон высших божеств, сведения о которых брались прежде всего средневековых письменных источников: произведений византийских авторов, записок путешественников, исторических хроник и летописей, церковных поучений. Когда же ученые-слависты начала XIX века (что происходили, как правило, с аристократических семей и имели за собой багаж классического университетского образования и сознательное стремление «открыть миру древнеславянскую мифологию») начали обращаться к современным им фольклорно-этнографических материалов, оказалось, что собственно никаких богов там и нет. Стремление воссоздать языческий пантеон, аналогичный по крайней мере античном греко-римском, столкнулись с откровенным недостатком информации. И здесь уже пришлось дополнять «науку» предположениям и выдумками.
Збручский (Збручанский) идол - известняковая статуя, найденная возле села Лычковцы круг Гусятин в реке Збруч в 1848, датированная предположительно IX в. Оригинал хранится в Краковском археологическом музее (Польша). Известный советский археолог Б. Рыбаков интерпретировал многоликость идола как изображение четырех богов древнеславянского пантеона: Лады, Мокоши, Перуна и Даждьбога. Изображение с рогом изобилия в руке он интерпретировал как Мокошь. Эти предположения впоследствии были подвергнуты критике учитывая недостаточность источников, которые такую гипотезу подтвердили.
Фольклорно-этнографические материалы XIX - начала XX в. не содержат никаких намеков на «высшие» божества. Только напрямую связаны с крестьянским повседневностью верования в существа, близкие к людям как по происхождению, так и по внешнему виду и функциям, - ведьмы, русалки, упыри, «ходячие» мертвецы, черти и т.д., которых впоследствии исследователи фольклористы и этнографы структурировали к системы т.н. «Низшей мифологии». Ученые-романтики (именно так называлось поколения первооткрывателей-славистов благодаря тогдашней европейской интеллектуальной моде) были захвачены благородным стремлением описать славянскую мифологию по аналогии с детально разработанной античной - и чтобы собственная, отечественная мифология выглядела не хуже, а то и лучше классических традициях .
Авторы первых работ о «славянское язычество» сами создавали целые списки «божеств», названия которых буквально ними же и придумывались. Например, с песенных рефренов, формул лечебных заговоров, поговорок или загадок брались мало понятны языковые формы, и на их основе создавались боги и богини. Отсюда возникли Лады, Лели, Даны, Цимерлы и другие плоды «кабинетной мифологии». Подобная история происходила и с «богиней Мокошь».
Исследователи-романтики XIX в., В частности, Г. Глинка, А. Кайсаров, и даже такие уважаемые представители «мифологической школы» как А. Афанасьев, сталкиваясь с недостатком (и прямо скажем: бедностью) источников о Мокошь, занимались свободными авторскими « реконструкциями »культа богини Мокоши на основе этнографических свидетельств о культе Святой Параскевы-Пятницы. И во многих случаях мы имеем дело не с собственно источниками, а с их романтическим, гиперболизированным и вольной трактовкой учеными той эпохи. По мнению тогдашних исследователей славистов широкого профиля, в средневековье христианство «подменил» богиню Мокошь Параскевы Пятницы.
Такое мнение перешла по наследству к научного наследия ряда советских исследователей (археологов, славистов, этнологов), по мнению которых христианский культ Параскевы-Пятницы «вырос» непосредственно из славянского язычества, из культа Мокоши (Макоши). Так писали в частности Б. Рыбаков и Н. Маторин, которые считали Мокошь «воплощением богини», известной другим индоевропейским народам - Афродиты, Венеры, Фреи. Они оценивали культ Святой Параскевы-Пятницы, известный по фольклорно-этнографическими источниками XIX - начала XX в., Как дохристианский «пережиток» культа Мокоши. Борис Рыбаков, в частности, в монографии «Язычество древних славян» без должной аргументации и ссылок на источники определяет Мокошь (Макошь) как «богиню судьбы, удачи и плодородия». По его трактовкой, «Макошь» - производное от «ма» - мать и «кош» - «жребий» или «корзина для зерна». Такие безосновательные гипотезы не выдерживали научной критики и в последующие годы были подробно и аргументировано критике исследователями различных школ и академических традиций (среди прочих, это труда Ив Левин, А. Панченко, А. Страхова).
Интересно, что кабинетный миф о древнеславянскую богиню Мокошь, что «сохранилась» чуть ли не до наших дней в украинском фольклоре в образе Пятница, распространенный преимущественно среди различных течений неоязычества и в псевдонаучной литературе (Г. Лозко, С. Плачинда). Например: «Лада, Дана, Рожаниця, Судьба, Мокошь, Берегиня, пятница (Прия), Покрова - это образы древней, предков религии украинский. И происходят они из одного праджерела - Богини-Матери - заступницы рода, материнства, плодородия, благосостояния »(Г. Лозко). Писатель С. Плачинда вообще скопировал в своих произведениях критике серьезной академической наукой гипотезы Б. Рыбакова и также «расшифровал» название «Мокошь» как Мать Коша, понимая под этим то, что в эпоху матриархата «люди жили кошем, родом, семьей, и властвовала там женщина ». По приведенным интерпретациями не стоит в ни уважаемый верификация исторических источников, ни придирчивый анализ, что позволяет исследователям разных дисциплин (археологам, лингвистам, этнологам) трактовать их как откровенно псевдонаучные.
Современная академическая наука (этнология, фольклористика, культурная антропология) отказалась от практики механического соотнесения различных явлений культуры (как XIX в., Так и культуры современной) с «язычеством». В том числе с отыскания «прямых параллелей" между христианскими святыми и народными религиозными культами и «дохристианскими представлениями», о которых у нас действительно очень мало источников.
Современные методы интерпретации явлений культуры выходят из понимания культуры как меняющейся целостности, постоянно меняется, и не является рядом застывших во времени конструктов, практик и «пережитков», которые не подвергались трансформациям новых эпох. Итак, лаконичные упоминания о «богиню Мокошь» в нескольких древнерусских источниках не дают нам никаких оснований говорить ни о ее персонифицированный образ, ни о ее функциях и характеристики, и, тем более, отождествлять ее с Пятницей - персонажем украинских народных верований и фольклора XIX - начала XX в.